Но вы же говорили, что оставите мне щенка? - с обидой в голосе, спрашивал он у хозяина немецкой овчарки.
- А сколько тебя ждать? Все, кобели закончились, бери сучку, вон две сучки еще осталось, - равнодушно ответил хозяин.
- Мне нельзя сучку, мне родители разрешили только кобеля, - пробурчал Артемка, развернулся и пошел прочь, с трудом сдерживая слезы.
Такая обида была на душе, еле выпросил у родителей эту десятку, две недели уговаривал, уговорил, а тут вот. - Где я найду еще настоящую овчарку? - задавал он сам себе вопрос, -эх.
Артемка шел по улице и пинал все, что попадется на пути: камушки, травинки, одуванчики. Так и допинался он до дома своего друга, Ивана. - Эй, Ванюра, - крикнул он во все горло, - Ванюра выходи. Из окошка высунулась мать Ивана, - Ты что тут орешь, позвонить что ли не можешь?
- А Ванька дома? - виноватым голосом, спросил Артемка.
- В бане он, моется, - ответила женщина и провалилась обратно в окошко.
- Вот ведь, а в баню меня не зовут, как что помочь, так, Артемка помоги, а как в баню, так фиг тебе, - подумал пацан и уселся на траву около забора.
Ванька вышел не скоро, пока помылся, пока поел, пока пузо почесал. А Артемка все это время сидел около забора, общипывал траву вокруг себя, и думал, где ж ему добыть настоящую овчарку.
Калитка скрипнула и на улицу вывалился Ванюра, собственной персоной. - Че делаешь? - задал он очень умный вопрос.
- Сижу вот, - не менее умно, ответил Артемка.
- Что делать будем? - продолжил Иван серию умных вопросов.
- А фиг его знает. Может пойдем яблоки тырить? Около стекляшки классные яблоки, помнишь? Где с гаража можно достать? - предложил Артемка.
- Там хозяин падла, хитрый зараза, как бы не вляпаться, - засомневался Иван.
- Пошли тогда рогачки для рогаток срезать, я видел сирень около еврейских домов, там классные рогачки? - внес новое предложение Артемка.
- Пойдем. А что с собакой-то? - насыпал Иван соль на рану.
- Да, этот козел, всех кобелей продал, а мне сучку-то нельзя, ты ж знаешь, меня батя выпнет вместе с ней, - выдал в сердцах, Артемка.
- Сучка, да, ни то, кобеля надо. Вон сосед купил кобеля у этого козла, - махнул головой Иван, показывая этим движением, какой именно сосед купил кобеля.
Артемка, подошел к забору, подтянулся и повис подбородком на досках. По траве бегал упитанный щенок. - Мой, - тут же подумал Артемка, - это ж мой щенок.
Он шел домой, и думал о щенке. - Я его украду, - решил он, - этот сосед не должен был покупать моего щенка, этот жирный боров специально его купил, чтоб мне не достался, ему и собака-то не нужна, он сам как собака, лает постоянно.

На следующее утро Артемка вернулся к забору ивановского соседа, подтянулся, свистнул. Щенок радостно завилял хвостом, смешно наклоняя голову, то в одну, то в другую сторону. Артемка, по хозяйски, ни капельки не стесняясь, выдрал доску из забора и выпустил щенка на волю. Щенок закрутился вокруг ног, кряхтя и повизгивая. Артемка схватил щенка за брылы и уткнулся своим носом в собачий. - Ух ты, собака ты моя, рррр, - зарычал он. А щенок лизнул его в ответ. Так они и подружились.

Артемка ничего не знал о дрессуре и знать не хотел. Он с Графом, так он назвал щенка, общался, как с человеком, ну, как с глупым человеком, совсем молодым, глупым человеком.
- А ну, сидеть, - твердил он Графу и шлепал того по заднице. - А ну, дай лапу, - говорил он ему и дергал щенка, то за правую, то за левую лапу.
И ведь научил. Граф мог и сидеть и лежать и лапу подавать, любую, а еще он мог подавать голос, вот молчать только не мог и еще рядом он ходить, ну никак не хотел, на поводке-то ходил, а без поводка, ну никак. Стоило его только спустить с поводка, как он мчался наперегонки с ветром и Артемка бежал вместе с ним. Теперь у Артемки есть достойный товарищ, товарищ, которого очень тяжело умотать, но он будет стараться, ох и достанется Графу, этот пес еще и не догадывался, какого друга он себе заполучил. Артемка очень спешил жить, он будто знал о чем-то таком, о чем еще никто не знал.

Наступила зима. Граф окреп. Утром Артемка вскакивал с постели, одевал спортивный костюм, прощайки на ноги, спускал Графа с цепи и бежал с ним в лес. Увидев на пути какое-нибудь препятствие для друга, Артемка командовал, - Вперед, Граф! И Граф всегда шел на штурм, не всегда ему удавалось решить предложенную задачку, но он честно старался, бывало и мордой в столб, но он старался. И друзья все вокруг удивлялись и завидовали пацану, вот ведь пес у Артемки, скажет в огонь, пойдет в огонь, скажет в прорубь, пойдет и в прорубь.

В лесу Артемка и Граф чувствовали себя в своей стихии. Артемка бежал по протоптанным тропинкам, а Граф вспахивал целину носом, отыскивая остатки от трапез ястребов.
- Фу, Граф, - останавливал он друга, когда тот находил останки голубя.
Артемка пробирался по сугробам к месту пиршества ястреба и разглядывал то, что было когда-то голубем.
Словно Шерлок Холмс, используя исключительно дедуктивный метод, он определял какой породы был голубь при жизни. Графа же порода не интересовала вовсе, издавая жалобные стоны, пес томился в ожидании.
- Ну ладно, жри, собака, жри, - говорил другу Артемка и выбирался из сугроба.
Граф жадно бросался на, честно заработанную, добычу, и через минуту от голубя не оставалось никаких следов на этой земле, даже снег с пятнами крови Граф жадно сгребал себе в пасть.
- Граф, за мной, - кричал задержавшемуся псу Артемка, уносясь в тишину зимнего леса.
- Белка, Граф, где белка?
Пес носился вокруг деревьев, задрав голову вверх. Увидел. Радостно залаял, виновато поглядывая на хозяина, всем своим видом показывая, - Ну да, виноват, это я должен был найти и показать, а все вышло наоборот, но ты же тоже не совсем человек, вернее ненормальный какой-то человек, вот зачем ты забираешься ко мне в будку и сидишь там со мной, у тебя же есть дом, большой и теплый дом, а ты, то ко мне, то к этим, крылатым на чердаке сарая. От тебя даже пахнет ими, вот точно также, как пахло от того, которого я недавно сожрал.
- Граф, все, разворачивай грабли, айда, домой. За мной, Граф, за мной! За мной я сказал, зараза, - кричал Артемка заартачившемуся псу. Он бы еще побегал по лесу, он бы совсем убежал в этот лес, навсегда, и жил бы здесь и добывал бы себе пропитание, строил бы летом шалаш на деревьях, а зимой землянку копал, но, нужно возвращаться домой, тащиться в эту ненужную школу. - Голуби, - вырывалась вперед спасительная мысль, хорошо что есть голуби! Артемка бежал в сторону дома, гонять голубей. - Может ястреб сегодня выйдет, - загадывал он, - вот бы здорово было.

К следующему лету Граф окончательно вырос. Артемка ждал лета с нетерпением, каникулы, свобода.
- Рогатку нужно поправить, - мечтал пацан, - нож где-то хороший добыть, вон в Спорткульттоварах есть неплохой тесак, лезвие длинное, крепкое, правда форма не та, но это ерунда, сточу, пока сойдет. Купить бы настоящий охотничий нож, настоящий охотничий нож, эх, ладно, мне и этот сойдет, - выгнал он из головы нереальную мечту.

На это лето у Артемки были грандиозные планы. Он давно хотел исследовать просторы за карьером. Он уже ни раз бывал там, но далеко не заходил, а там можно идти и идти, до самого, до синего моря. И хоть синее море было совсем в другой стороне, для мальчишки это было неважно. В младших классах он и вовсе сказал однокласснице, что из его окна видны горы, тот самый карьер, а за ними находится страна Чехословакия, и что очень скоро он перелезет через эти горы и попадет в Чехословакию, наберет там жвачек и ни одной жвачкой с ней не поделится. А сказал он ей так потому, что она с ним не делилась, а вот почему Чехословакия, он и сам не знал, нравилось ему это название, а в то, что именно там она и находится, он тогда искренне верил.

Теперь-то он вырос и понимал, что Чехословакия возможно и в этой стороне, но не сразу за карьером, до нее идти и идти и скорее всего придется переплыть через безбрежное синее море. Но как бы ни заманчива была страна Чехословакия, пусть она пока подождет, на данном этапе у него были другие цели: во-первых, добыть зайца, лису бы еще шлепнуть и обязательно найти гнездо вяхиря, настоящей синей птицы! Графу в этих мечтах отводилась очень почетная роль: он должен был догнать зайца, загрызть лису, волка, если встретится, а вяхиря я и сам найду, - был уверен Артемка, - вяхирь очень осторожная птица, для того, чтоб вычислить его гнездо, Граф на фиг не нужен, он только испортит все.

В чистом поле стояли три богатыря и внимательно вглядывались в даль. Нет, ни так, в чистом поле стояли Артемка и Иван и пес по имени Граф.
- Ну, пошли,- скомандовал Артемка, - ищи Граф, ищи.
Пес начал носиться по молодому полю, пытаясь найти то, неизвестно что. И вдруг заяц выскочил, будто из под земли и как-то неуклюже поскакал под уклон. Артемку с Иваном будто пчела в зад ужалила. - Взять, Граф, взять, хватай его, дави, - орал Артемка и мчался по полю. - Давай, Граф, сожри его, ату его, ату, - на пол тона выше, выкрикивал Иван.
Артемка был уверен, еще чуть-чуть и Граф его догонит, вот сейчас он схватит серого за зад и дело в шляпе. - Нож есть, спички есть, соль есть, правда хлеба нет, но ничего так сожрем, нарвем травки какой-нибудь и сожрем, - делил он шкуру не убитого косого.

В чистом поле стояли запыхавшиеся Артемка и Иван и наблюдали такую картину. Заяц, в конец уставший от этих оголтелых охотников, впридачу со своей охотничьей овчаркой, включил какую-то повышенную передачу и умчался, поднимая клубы пыли, в ту самую безоблачную даль. Граф бегал кругами, на том месте, где он в последний раз видел заячьи пятки, нюхал пыль, виновато оглядывался на своего хозяина, вопрошая, - Друг, а где он? Что это было, друг?

С огромным трудом, Артемка закатал обратно губу по поводу зайчатины в обрамлении зелени и друзья пошли дальше, искать новую дичь. В тот день они так никого и не добыли, зато умотались окончательно. На обратном пути Графа, сдуру, натравили на молодого бычка, пасущегося на склоне холма. Пес загнал бычка в ограждение из колючей проволоки и друзьям стало страшно и за бычка и за себя, Артемка отозвал Графа с поля боя и они побежали домой.

Прошло пару лет.

Все в Графе Артемку устраивало, но было одно но, которое не давало ему покоя, добрый был пес. Ну, как так, овчарка и добрый? Отец все время еще подначивал, - Ну, что это за собака, заходи кто хочет? Вот был у одного моего знакомого пес, вот это пес, пускать пускал, заходи, не шелохнется, а вот выйти не даст, загрызет, но не даст. А вот была у нас в армии лайка, вот это собака.
Дальше батя уходил от темы и начинал рассказывать о том, что им, солдатам, давали 200 грамм мяса, а собакам 400, а Артемка сидел, с сочувствием, смотрел на своего друга и ломал голову, - Как же быть? Как сделать так, чтоб доброта ушла, а зло пришло?
Тогда он еще не понимал, что сделать это очень легко, вот обратно тяжело, почти невозможно.

Кто ищет зло, его найдет, оно всегда под боком. И Артемка нашел. Шел как-то с дружком одним, новым, и встретил своего одноклассника с собакой, тоже с овчаркой, щенком еще, месяцев шести. Протянул руку погладить, да еле успел отдернуть, челюсти сомкнулись в миллиметре от его плоти.
- Ничего себе, - с завистью в голосе, произнес Артем, - это как это ты научил?
Одноклассник рассказал, что ходит он со своей собакой в ДОСААФ и что пойдет он с ней когда-то на границу, охранять рубежи родины. Тут же товарищам был открыт секрет государственной важности, как сделать собаку кусачей. Метод был прост, как все гениальное. Нужен обычный резиновый шланг. Берешь шланг и лупишь пса по морде. За что? Да просто так. Ни сам конечно лупишь, сам-то прячешься куда-нибудь, а пусть друг лупит, на то он и друг, чтоб твою собаку шлангом лупить.

А тот самый дружок, Эдик, с которым он был в тот день, как раз завел кавказскую овчарку и тоже был очень недоволен ее добротой и вот и порешили друзья бескорыстно помочь друг другу.

Шланг нашли быстро.

Эдик зашел во двор, держа за спиной руку, - Граф, Граф, хороший, хороший. Иди ко мне, иди, - начал он ласково подзывать Графа. Пес, верящий в людей, потянул цепь, виляя хвостом и тут же получил мощный удар шлангом по морде. Пронзительный визг резанул по душе. Граф забился в будку, обиженно скуля.

В следующий раз, увидев Эдика и услышав ласковые слова, он уже не поверил. Осторожно продвигаясь вперед, он ждал подвоха и чутье не подвело его. Шланг просвистел в воздухе, зацепив по касательной. Граф рванулся вперед, месть залила глаза кровью, рвать, рвать, рвать.
Таким нехитрым и дешевым способом из доброго пса сделали злую собаку. Теперь Артему не за что было краснеть, дом на замке, даже батя доволен. Графа можно было забить шлангом насмерть, но он не отступал, - Вперед, Граф, вперед!

Злой пес Артема становился звездой поселка. Как только он узнавал, что у кого-то есть сильная собака, тут же искал встречи. Граф бился на совесть и ему было все равно кого грызть: овчарки, боксеры, доберманы, кобели или сучки, все без разницы, лишь бы хозяин приказал.

Артем уже не мог без этого жить, он и не заметил, как сам превратился в бойцового пса. К тому времени в городе происходили большие перемены, пацаны его возраста сбивались в стаи и он конечно же влился в одну из них. Ему были близки и знакомы правила этого мира, рви чужих, рви и своих, если они нарушают законы стаи, рви, рви, рви.

Граф уже и забыл, когда хозяин в последний раз спускал его с цепи. Пацану стало ни до пса, у него выросли свои клыки. Артему нравилась эта жизнь, полная риска и приключений. У него появился новый девиз - Жизнь, это борьба!
Мечты же о лесе и о землянках были задвинуты в самый дальний угол его души.

В один из морозных, осенних дней Граф проводил Артема со двора и тот пропал на долгие три года.

Артем вернулся также неожиданно, как и пропал. Граф принюхивался к хозяину, улавливая запахи далекого леса, вперемешку с запахами страха, боли и злобы.

Хозяин уходил с утра из дома, потрепав пса за загривок, и возвращался под вечер. Бывали дни, когда он пропадал на несколько дней.
А иногда он приходил глубокой ночью и тогда Граф ловил носом неприятный запах брожения. Артем садился напротив своего верного пса и заводил разговор. - Ну что, брат, сидим на цепи? А я вот со своей цепи сорвался. Я свободен. Хотя. Тебе ли мне заливать? Цепи кругом, мы все на этих цепях и бегаем только там, до куда позволит длина твоей цепи, вот также, как и ты, брат. А помнишь? Помнишь было время, когда я не понимал, зачем с кем-то бороться? Зачем это нужно? Почему просто не жить, помогая друг другу? А, брат, скажи? Почему? Почему в моем сердце тоска? Почему?
В такие дни Граф не мог смотреть в глаза своему хозяину, он клал, изрезанную шрамами, голову на его плечо и молчал. А ему так хотелось сказать, - Уйдем, уйдем, хозяин? Помнишь, ты хотел уйти в лес навсегда? Помнишь? Уйдем.

В то утро Артем проснулся с чувством животного страха. Он не понимал, что с ним происходит. - Пойду в люди, - подумал он, - пойду и все пройдет. Он оделся и вышел во двор. Дремавший Граф вскочил на ноги, дрожь пробежала по загривку и подняла дыбом шерсть. Бывалый пес никогда в жизни не встречался с таким страхом. - Хозяин, что с тобой? - задавал он немой вопрос, - хозяин, не уходи, не уходи и я защищу тебя.
Артем отодвинул пса в сторону и пошел к калитке. Каждый шаг давался все труднее, ноги становились чугунными. Казалось, открой он калитку, все ужасы мира лавиной навалятся на него и сметут. Артем развернулся и пошел обратно, в дом.

Граф ни находил себя места, он чувствовал, что хозяину грозит беда. Ближе к вечеру Артем вновь вышел во двор, страх отложил отпечаток на его лице. Граф встал посреди дорожки и перегородил путь. - Что с тобой, друг? - спросил его Артем. Граф уткнулся в ноги хозяина и заскулил. - Не ходи, хозяин, прошу, не ходи, - всем своим видом, умолял он, - не ходи, тебя ждет беда, она уже рядом. А если ты все же решил, возьми меня с собой, дай мне пойти первым, хозяин?
- Граф, дружище, пусти. Да что с тобой, псина ты моя? - Артем убрал пса с дороги и пошел навстречу своей судьбе.

Хозяина не было все лето. Отец и мать хозяина уехали на следующий день, после того, как он ушел, а обратно вернулась только женщина. Она принесла с собой уже знакомые запахи боли, страха и тоски и, запах хозяина. - А где же он? - спрашивал Граф у, побелевшей волосами, женщины, - Где мой хозяин? Я хочу к нему.

Хозяин вернулся, но он почему-то не шел своими ногами, в дом его пронесли на руках. Граф чувствовал боль, окружившую дом, и он пытался взять на себя часть этой боли. Он бы и всю ее взял на себя, но ее было так много, что на нее не хватило бы и сотни верных псов.
Всегда стоявший крепко на своих ногах, пес начал сдавать, задние ноги подкосило и он с трудом передвигал их.

В один из дней он наконец-то увидел хозяина. Его вынесли на руках и посадили около порога. Пес с трудом дотянул цепь, просунул голову через порог и уткнулся в ноги Артему.
- Ну что, брат, здравствуй, - поздоровался с другом Артем, - вот видишь, что со мной произошло? Доигрался, брат. А ты, я смотрю, тоже сдаешь? Как же нам дальше-то жить, а, брат?

Прошел год, очень длинный год. Граф вобрал в себя боли сколько смог. Задние ноги отказали полностью. Только теперь он избавился от цепи, беги, Граф, беги, только вот бежать тебе больше нечем. А Артем лежал ночами на кровати и размышлял о своей жизни. Он пытался понять, для чего ему жить и зачем? Почему он остался жив? Для чего? Он искал ответ, но не мог его найти, он запутался и ему хотелось выть, также, как выл Граф за окном. И он выл, грыз зубами подушку и выл, захлебываясь в слезах. На пике страданий он думал, - Все, дальше так нельзя, я должен уйти, пора прекратить мучить себя и своих близких.
Артем брал в руки лезвие, но в последний момент мысль о родителях сдерживала его. - Они заботятся обо мне, стараются помочь, они верят. А сколько они уже вынесли из-за меня и я, вот так вот, плюну им в душу? Нет, нельзя, нельзя. Но как же жить? Как?

А Граф выл все сильнее и сильнее, прося Создателя помочь своему хозяину. Артем не понимал, отчего воет его верный пес, он думал, что Граф воет о себе - Нужно это прекращать, - решил Артем, - нужно помочь Графу уйти. Если себе не могу, то Графу я обязан помочь.

На следующий день он попросил одного из своих друзей застрелить Графа. Ведь для того и нужен друг, чтоб стрелять собак своего друга. Но позже Артем изменил решение, он подумал, что сам должен сделать это, своей рукой. Он был уверен, что так будет честнее. В намеченный день, отослав родителей по каким-то придуманным делам, Артем остался дома один. Друг пришел, как и было обговорено, вынес Артема к порогу, посадил в кресло, дал ему двухствольный обрез шестнадцатого калибра, вышел за калитку и стал ждать.

Верный пес, увидев хозяина, пополз к нему. - Ну что, брат? - начал Артем, глядя в глаза Графу, - я решил помочь тебе. Я знаю какого тебе, ведь я-то знаю. И я бы очень хотел, чтоб и мне тоже кто-то помог, потому что сам я не смогу уйти.
Прощай, брат. Прости меня за все, прости. За шланг прости, за все.
Артем взвел курок и навел обрез в голову Графа. Честный пес прямо смотрел в глаза хозяина.
- Почему ты на меня смотришь? - не выдержал Артем, перейдя на крик, - отвернись, Граф, я не могу так.
- Ты все знал, ты знал? Я же осквернил свою душу и лес наш осквернил. Тебя там не было, но ты все знаешь, я вижу это в твоих глазах. Да, я убил тогда Амура, старого, больного пса Ванюры, он меня попросил, ведь он же мой друг, и я убил. Зачем он меня попросил? Зачем? Я ведь хотел отказаться, но не отказался. Он ведь мой друг? Я повесил Амура на турнике, он долго не хотел умирать, очень долго, мне было страшно, но я его убил. Я убил. Граф. Я убил. Все, не могу так больше. Лучше я себя здесь шлепну.
Артем направил обрез себе в висок. - Прощай. Нет, не могу, не могу я, нет.

Выстрел разорвал тишину.

Друг Артема посмотрел по сторонам, вроде никто особо не обратил внимания, хлопок и хлопок.
Он открыл калитку и вошел во двор, собираясь утащить тело собаки куда-нибудь подальше от дома.
Но Граф был жив. Друг подошел к Артему. - Что случилось?
- На, забери свою железяку и больше мне не показывай, - взорвался Артем, - помоги мне лечь на кровать и вали отсюда, ни хочу никого видеть, так всем и передай, ни хочу никого видеть.

Ярким, осенним утром мать Артема понесла Графу молока и увидела, что пес мертв.
Тихая грусть наполнила дом, добрая тихая грусть. Эта смерть сплотила семью, они дышали сейчас одним дыханием. Отец Артема взвалил тело собаки на санки, накрыл его тканью, взял в руки лопату и потянул скорбный груз по земле за несколько километров от дома, в тот самый лес, где собака и человек так любили бывать, где они бегали и мечтали сбежать в этот лес навсегда. Граф пришел в эту мечту первым, он всегда шел впереди. Он прошел свой путь честно, его обижали, его предавали, его забывали, но сам он никогда ни предавал и ни забывал. Он всегда верил своему другу, своему хозяину.

Артем лежал на кровати и думал о своем верном друге, он вспоминал его глаза, которые говорили ему, - Не подведи, хозяин, пройди и свой путь честно, ты справишься. Ты будешь ошибаться, но Он каждый раз будет прощать тебя. Он тебя любит, очень любит. Он послал тебе меня, пошлет еще кого-то, Он будет посылать тебе помощь до тех пор, пока ты не поверишь в себя. Он не оставит тебя, ты верь в Него также, как я верил в тебя. До встречи, хозяин. Я буду ждать тебя в нашем лесу.